Споры о возмещении экологического вреда требуют строгой и всесторонней оценки доказательств.  Комментируемый кейс очередное этому подтверждение. В этом деле кассация отменила принятые судебные акты, отметив, что невозможность однозначно установить конкретные действия, повлекшие загрязнение, не освобождает лицо от ответственности, ввиду принципа презумпции экологической опасности хозяйственной деятельности. Также суд выявил ошибки в расчете размера причиненного ущерба. Дело направлено на пересмотр (Постановление АС ЗСО от 09.10.2025 по делу № А45-21639/2024). Рассмотрим подробнее обстоятельства спора и аргументацию суда.

Фабула дела

АО «Новосибирский картонно-бумажный комбинат» (далее – АО, комбинат, компания) ведет деятельность по производству гофрированной бумаги и картона, бумажной и картонной тары.

В 2022 г. Управление Росприроднадзора по жалобам жителей провело внеплановую проверку в отношении АО и выявило порчу почв в результате загрязнения (превышение содержания загрязняющих веществ в почве), размещения жидких отходов IV класса опасности, переувлажнения почвы жидкостью со специфическим неприятным запахом (отходами IV и V классов опасности).

Комбинат привлечен к административной ответственности по ч. 2 ст. 8.7 КоАП РФ (признано законным при оспаривании в рамках дела № А45-33050/2022). Управлением было предложено возместить ущерб почвам. Поскольку компания в добровольном порядке вред не возместила, Росприроднадзор обратился в суд с иском о возмещении вреда, причиненного почвам, в размере более 243,6 млн руб. 

Позиция судов

Суд первой инстанции иск удовлетворил, а апелляция оставила решение суда в силе.

Однако кассация судебные акты отменила, выявив ошибки, допущенные нижестоящими инстанциями. Кассационный суд пришел к следующим выводам.

1. Лицо, которое обращается с требованием о возмещении вреда, причиненного окружающей среде, представляет доказательства, обосновывающие с разумной степенью достоверности причинно-следственную связь между действиями (бездействием) ответчика и причиненным вредом (п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 49 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении вреда, причиненного окружающей среде»). Согласно правовой позиции ВС РФ (Определения СКЭС ВС РФ в от 31.01.2023 № 308-ЭС22-20037, от 20.04.2023 № 308-ЭС22-27164), заинтересованное лицо должно установить круг хозсубъектов и иных лиц, осуществляющих эксплуатацию производственных объектов, выступающих источником образования загрязняющих веществ, попадающих в почвы на соответствующем земельном участке, если вред причинен не в результате их совместных действий, определяет долю ответственности каждого из указанных лиц (при наличии такой возможности). При этом, принимая во внимание презумпцию экологической опасности хоздеятельности, невозможность с безусловностью установить, какие именно действия повлекли за собой загрязнение окружающей среды, не должна выступать обстоятельством, исключающим ответственность за вред.

В данном деле АО ссылалось на то, что источником загрязняющих веществ является также АО «Нефтебаза «Красный Яр», осуществлявшее до комбината длительное время деятельность на спорных земельных участках. Вместе с тем в нарушение ст. 71 АПК РФ, ч. 1 ст. 168, ч. 4 ст. 170 АПК РФ суды не дали оценки данным доводам.

2. Определяя размер вреда, Управление и суды руководствовались Методикой исчисления размера вреда, причиненного почвам как объекту охраны окружающей среды, утвержденной Приказом Минприроды России от 08.07.2010 № 238.  На основании п. 14 Методики № 238 таксы для исчисления размера вреда, причиненного почвам как объекту охраны окружающей среды, при загрязнении, порче (частичном разрушении) и уничтожении (полном разрушении) почв определяются согласно приложениям 1 и 2 к данной Методике и рассчитываются с учетом коэффициента дефлятора путем умножения. Коэффициент дефлятор учитывает инфляционную составляющую экономического развития, принимается на уровне накопленного к периоду исчисления размера вреда (год причинения вреда почвам) индекса-дефлятора по отношению к 2010 г., который определяется как произведение соответствующих индексов-дефляторов по годам по строке «инвестиции в основной капитал (капитальные вложения) за счет всех источников финансирования», разрабатываемых и публикуемых Минэкономразвития России в рамках прогноза социально-экономического развития РФ на долгосрочный период (далее – индекс-дефлятор). 

Коэффициент индексации рассчитывается без учета прогнозного значения индекса-дефлятора на текущий год (значения индекса-дефлятора на год причинения вреда почвам). Пункт 14 Методики № 238 не предполагает разночтений при выборе используемого для расчета коэффициента дефлятора значения индекса-дефлятора. Поскольку действующим законодательством предусмотрена возможность корректировки прогноза социально-экономического развития РФ на долгосрочный период, при расчете таксы для исчисления размера вреда, причиненного почвам, в каждом конкретном случае применению подлежат актуальные показатели индексов-дефляторов (Решение ВС РФ от 05.06.2024 № АКПИ24-265).

Минэкономразвития России разработан Прогноз социально-экономического развития РФ до 2036 г., предусматривающий инвестиции в основной капитал (за счет всех источников финансирования) в соответствии с индексами-дефляторами: 2017 г. – 1,037; 2018 г. – 1,049; 2019 г. – 1,050, 2020 г. – 1,044; 2021 г. – 1,042. Вместе с тем, в нарушение положений п. 14 Методики № 238 вред рассчитан Управлением на основе прогноза социально-экономического развития РФ на 2023 г. и плановые 2024 и 2025 гг. (применены отчетные индексы-дефляторы, отличающие от индексов-дефляторов по годам по строке «инвестиции в основной капитал (капитальные вложения) за счет всех источников финансирования. 

Кроме того, поскольку вред причинен Обществом в 2022 г., то в силу положений п. 14 Методики № 238 у Управления отсутствовали основания учитывать индекс-дефлятор на 2022 г. 

Дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Выводы

Комментируемое Постановление суда еще раз иллюстрирует, что споры о возмещении экологического вреда крайне сложны в доказывании.

Отметим, что в этом кейсе ответчик оспаривал законность судебных актов по многим основаниям. Однако кассационный суд выявил и указал нижестоящим инстанциям только на два нарушения. 

Первое – суды не дали оценку доводам ответчика о том, что до него на спорных участках хоздеятельность длительное время вело другое лицо – нефтебаза «Красный Яр». Тут стоит пояснить, что нефтебаза «Красный Яр» по делу проходит третьим лицом, в 2021 г. комбинат приобрел на торгах имущественный комплекс нефтебазы «Красный яр» (https://www.kommersant.ru/doc/4898697). Также нефтебаза сама выступает ответчиком по другому громкому делу о возмещении экологического вреда в этом же поселке (дело № А45-38738/2024 о загрязнении реки Обь). Лицо с 2016 г. находится в стадии банкротства.

Согласно материалам дела, в суде и ответчик, и местные органы самоуправления заявляли, что спорная территория – это искусственный карьер, из которого ранее вынимался грунт нефтебазой «Красный Яр». Однако суды рассудили: площадь загрязнения, расчет вреда основаны только на факте разлива жидкости черного цвета со специфическим неприятным запахом, которое было выявлено в 2022 г. Соответственно, выемка грунтов нефтебазой не имеет отношения к рассматриваемому делу. Обнаруженные при проверке в 2022 г. жидкие отходы на земельных участках, по мнению судов, могли стать следствием деятельности только комбината, поскольку до этого времени никто жидкие отходы в овраг не сливал, никаких подобных сигналов не поступало, обратного материалы дела не содержат.

Как видим, такой подход нижестоящих инстанций не поддержала кассация, которая указала, что «принимая во внимание презумпцию экологической опасности хозяйственной деятельности, невозможность с безусловностью установить, какие именно действия повлекли за собой загрязнение окружающей среды, не должна выступать обстоятельством, исключающим ответственность за вред». Это важный момент. Суд ориентирует суды не только соотносить дату обнаружения загрязнения контролирующим органом и кто в этот момент пользуется участком (ведет хоздеятельность на нем), но и проверять доводы, что загрязнение возникло ранее даты его обнаружения, когда участком пользовалось другое лицо. То есть необходимо оценивать возможное множественное происхождение загрязнений по принципу распределения ответственности.

Второе основание, по которому дело было возращено – ошибка в расчете размера ущерба, а именно – в применении индекса-дефлятора. Отметим, что Управление в кассации согласилось, что им ошибочно был учтен прогнозный коэффициент дефлятор на год причинения вреда (2022 г.), при его исключении размер причиненного вреда был снижен до 214,9 млн руб. В этом деле мы видим, как неправильный выбор всего лишь одного показателя в расчете (например, индекса-дефлятора) может привести к несправедливому завышению материальных требований (в этом деле разница в расчете составила 28 млн руб.).

Отметим, что в суде ответчик также был не согласен с выбором истца о способе возмещения вреда (в денежном эквиваленте), а не путем проведения мероприятий по восстановления почв (в натуре). Однако три инстанции не нашли нарушений по этому основанию и заняли единую позицию, отметив, что с момента причинения вреда почвам (в 2022 г.) и по настоящее время ответчиком не представлено доказательств разработанного, утвержденного и согласованного проекта рекультивации земель. Также отсутствуют доказательства о проведении каких-либо работ по восстановлению нарушенного состояния земельных участков. Доказательств невозможности представить данный проект ранее, АО не представлено.

Таким образом, длительное бездействие комбината в части принятия конкретных мер по восстановлению загрязненных земель, позволило судам возложить на него ответственность в форме возмещения вреда в денежном эквиваленте.