Нил Филатов — основатель русской педиатрической школы

Нила Федоровича Филатова (1847–1902) историки медицины считают самым блестящим педиатром дореволюционной России. Выдающийся вклад его в мировую педиатрическую науку состоял в том, что он доказал самостоятельность заболевания ветряной оспы, впервые описал скарлатинозную краснуху и инфекционный мононуклеоз, ранние признаки кори и поражение сердца при скарлатине. Нил Федорович основал российское общество детских врачей, создал школу педиатров, спас жизни многих тысяч детей.

Студент и страстный театрал

Родовым гнездом Филатовых было село Теплый Стан (ныне Сеченово, Нижегородская область). Когда отец великого врача, отставной гвардейский ротмистр женился, он получил в приданое сельцо Михайловка Пензенской губернии. А из всего Теплого Стана после раздела с родственниками ему достался лишь верхний этаж родового дома. Его разобрали по частям, перевезли в Михайловку и превратили в новое здание, где в 1847 году и родился Нил Федорович Филатов.

Первоначальное образование будущий врач получил дома. А в 12-летнем возрасте его отдали на воспитание в Пензенский дворянский институт. Казарменная обстановка, наказания розгами, малокультурные учителя должны были бы нравственно изуродовать мальчиков. Но, по мнению Филатова, этого не случилось благодаря влиянию их родителей и тех нескольких педагогов, которые внесли в их жизнь «честный взгляд и высокие нравственные принципы».

В 1864 году Филатов поступил на медицинский факультет Московского университета. В студенческие годы стал страстным театралом, завсегдатаем Малого театра, а вскоре и членом драмкружка, игравшим в домашних спектаклях. «В антрактах между лекциями, — рассказывает в своих воспоминаниях его товарищ по университету, — я встречал на вид сумрачного, высокого смуглого брюнета с шапкой курчавых волос, придавших ему нерусский вид, мало общительного юношу Филатова. Как же я был удивлен, когда встретил его в семейном кружке… веселым собеседником, заразительно смеющимся тем детским смехом, которым могут смеяться люди с открытой душой и спокойной совестью. Трое из шести братьев Филатовых имели такой же цыганский тип внешности, как Нил Федорович, хотя в меньшей степени. По-видимому, со стороны матери сказывалась примесь сербской крови».

«Я один на весь уезд»

После окончания университета в 1869 году Филатов работал земским врачом в родной Пензенской губернии. «Вообразите, — рассказывал он позже, — я один на весь уезд. На моих руках 58 тысяч человек, не считая жен и детей, а последние-то главным образом и находятся на моих руках». Затем он изучал медицину в клиниках Вены, Праги, Гейдельберга. После возвращения в Москву в 1875 году и до конца жизни его научная, врачебная, педагогическая деятельность была связана с детской больницей, ныне носящей его имя, на Бронной улице и медфаком университета. Через год он защитил докторскую. Вскоре Нил Федорович стал приват-доцентом и начал читать необязательный в то время курс детских болезней. А в 1891 году, в возрасте 44 лет, его избрали профессором.

Из нескольких его монографий самой важной была, пожалуй, та, что называлась «Лекции об острых инфекционных болезнях у детей» (1885). В этом труде описывались большинство из тех открытий, которыми Филатов обогатил мировую педиатрию. Он обнаружил несколько новых симптомов кори, скарлатины, дифтерии, выделил как самостоятельное заболевание инфекционный мононуклеоз, затяжные (сейчас они называются осложненные) формы гриппа, ветряную оспу; впервые применил сывороточное лечение при дифтерии.

Все то, что сделал русский доктор в конце ХIX века в борьбе с детскими бактериально-вирусными инфекциями, которые тогда являлись причиной более 90% детских смертей в России, и в наш век сохранило свою актуальность для человечества. В современном мире инфекционные болезни вызывают две трети случаев детской смертности. Правда, в основном, эту цифру «набирают» страны с низким уровнем жизни. Но и в развитых странах некоторые из злейших врагов Нила Федоровича сегодня поднимают голову. Например, все чаще встречающиеся вспышки кори могут поставить под угрозу многолетние международные усилия по полному искоренению этой болезни.

И с особенной благодарностью следовало бы вспомнить московского профессора Филатова зимой 2010 года, когда во время эпидемии свиного гриппа педиатрам во всем мире удалось спасти многие детские жизни потому, что сейчас хорошо известны первые признаки развития гриппозных осложнений, когда доктор должен срочно изменить тактику лечения. А ведь эти грозные симптомы первым в мире описал именно Филатов.

Только при его жизни вышло в свет более 10 изданий двух других его книг для подготовки педиатров («Семиотика и диагностика детских болезней» и «Краткий учебник детских болезней»), оставивших далеко позади себя «Педиятрику» С. Ф. Хотовицкого, по которой тогда учились наши студенты, и переводные иностранные руководства.

Домашние конференции для студентов и врачей

Среди профессоров университета у Филатова было много друзей. Одного из них он заразил своей несколько эксцентричной привычкой — до утреннего обхода больных в палатах прогуливаться по Девичьему полю, доходя иногда и до Новодевичьего монастыря, и на ходу читать газеты. Так и бродили они вместе с нам В. Ф. Снегиревым, самый блестящий педиатр и гинеколог России, заботливо поддерживая друга друга при опасности падений, а иногда и поднимая и отряхивая после них. Но что поделаешь, если жесточайший цейтнот был постоянным спутником обоих...

И опять-таки по причине этого цейтнота Нил Федорович воскресными вечерами, а не в будние дни устраивал на квартире другого профессора Московского университета домашние конференции для врачей и студентов. Помимо практической медицины там обсуждали и «бестселлер» 1870-1880 годов — «Рефлексы головного мозга». Свои восторги по поводу этой книги молодежь тут же высказывала ее автору Ивану Михайловичу Сеченову, который вместе со своим другом Филатовым и организовывал такие собрания.

Весь город знал Нила Федоровича как доброго и бескорыстного врача. До клиники на Девичьем поле он обычно шел из дома по улице Пречистенка. Вдруг москвичи заметили, что профессор стал делать крюк в сторону Арбата. Оказалось, что незадолго до этого он начал лечить чиновника, обедневшего из-за потери работы. И случай был трудным, и больному, кроме лечения, требовалось хорошее питание. И вот Филатов каждое утро покупал курицу в мясной лавке на Смоленском рынке и со свертком под мышкой шел к каморке больного...

Нил Филатов идет на таран

В 1890-х годах начали входить в моду велосипеды. Филатов подарил эту машину сыновьям, мечтал выучиться езде и сам. Да только времени не находилось. До весеннего утра 1893 года. Александр III пожелал посетить новые клиники на Девичьем поле. Поэтому городское начальство, медицинский генералитет первопрестольной, в том числе, Филатов, Боткин, Снегирев, ждали с утра, но царь задерживался. А уж выбор одежды для первой велопоездки в жизни был и вовсе гениальным. Филатов предпочел свой шитый золотом парадный мундир действительного статского советника с дворянской шпагой на боку.

Итак, томящийся об безделья в толпе важных господ Нил Федорович вдруг заметил своих сыновей, ездящих неподалеку на велосипеде. «Стой, Вова, дай-ка я сяду и попробую», — попросил великий педиатр. Виляя и разгоняясь все сильней, чтобы удержать равновесие, Нил Федорович прямым ходом понесся на ближайшую березу и протаранил ее передним колесом, а затем и собственным носом. Закапала кровь. Решили послать за хирургом, но тут выяснилось, что времени на лечение нет, царь уже едет.

«Вова, — хладнокровно попросил Филатов, — звони в Малый театр, вызови гримера с красками». Из толпы медицинских светил понеслись протесты: «Грим на открытую рану? Инфекция! Заражение крови!» Но Филатов настоял на своем. Гример успел закончить работу до приезда августейшей четы. Когда императору представили Филатова и он рассказывал монаршей чете о своей работе, те как зачарованные рассматривали его нос — белый как снег и размером со зрелый баклажана...

Умер Нил Федорович в 1902 году от инсульта в возрасте 55 лет, в расцвете своей творческой деятельности. Похоронили его на Ваганьковском кладбище.

«Бывают люди, над которыми бессильна смерть, — сказал над его могилой один из многих учеников основанной им школы российской педиатрии, — к ним и принадлежит Нил Федорович. На его лекции собирался весь курс в полном составе. Там перед нами мастерской рукой врача-художника он набрасывал живую картину болезней, распутывал с необычайной тонкостью самые сложные случаи. Перед нами вставал патриарх по наружности, с душой патриарха, всегда отзывчивый и чуткий».